На протяжении восьми месяцев оккупации жители города подвергались незаконным задержаниям и пыткам
Во время оккупации Херсона в период с марта по ноябрь 2022 г. российские военные подвергали жителей города и близлежащих районов незаконному содержанию под стражей и пыткам, сообщает Human Rights Watch.
Потерпевшие и родственники жертв рассказали Human Rights Watch о пытках и других видах жестокого обращения в изоляторе временного содержания (ИВС) на улице Теплоэнергетиков, который местные жители называют «ямой», в следственном изоляторе (СИЗО) на Перекопской улице, а также в других местах, временно приспособленных для содержания людей – в здании городской администрации, в сельской школе и в ангаре на территории аэропорта. Свидетельства людей, побывавших в этих местах, во многом подкрепляют друг друга: все бывшие заключенные говорят о жестоком обращении, об избиениях палками и резиновыми дубинками, пытках электрическим током, угрозах убить или покалечить их, принуждениях оставаться подолгу в болезненных позах. Все заключенные говорили о том, что им не оказывали надлежащую медицинскую помощь.
«В “пыточной” на улице Теплоэнергетиков и во многих других местах российские оккупационные силы допускали жестокое обращение и применяли к херсонцам чудовищные пытки, – заявила старший эксперт Human Rights Watch по Украине Юлия Горбунова. – Виновные в этих злодеяниях не должны уйти от наказания. Потерпевшие и их семьи должны получить справедливую компенсацию за перенесенные страдания, а также информацию о своих родственниках, о местонахождении которых до сих пор ничего неизвестно.
Собирая сведения о неправомерных действиях российских военных в отношении жителей Херсонской области в период оккупации со 2 марта 2022 г. по 11 ноября, — день, когда российские войска оставили значительную часть этой территории, — сотрудники Human Rights Watch опросили 34 человека. Двенадцать человек, которые были задержаны, и десять человек — родственники задержанных рассказали, что задержанные или сами подвергались пыткам, или видели, как пытали других задержанных. В трех случаях пытки привели к гибели задержанных. Собранная информация является продолжением той работы, которую Human Rights Watch уже проводила в Херсонской области ранее. В первые месяцы оккупации мы опросили десятки людей, и на основании их свидетельств подготовили доклад о пытках в Херсонской области, который был опубликован в июле 2022 года.
В течение всего срока оккупации российские военные, по-видимому, действовали по одной и той же схеме. Сначала тщательно обыскивали дом. После этого одного или нескольких живущих там людей задерживали по тем или иным обвинениям. В некоторых случаях российские военные угрожали и избивали задержанных или их родственников, в том числе даже пожилых. Затем задержанному надевали на голову мешок или натягивали на глаза шапку, сажали в машину и отвозили в одно из мест, где содержали задержанных. Всего в Херсоне и его пригородах было не менее 20 таких мест.
Почти все случаи пыток, задокументированные в последнее время, относятся к ИВС на улице Теплоэнергетиков, дом 3. Одного из потерпевших некоторое время держали на территории международного аэропорта «Херсон» и в здании херсонской городской администрации, в обоих случаях — в помещениях, которые временно приспособили для содержания задержанных. Еще одна потерпевшая сообщила, что ее соседку по камере сначала держали в следственном изоляторе на улице Перекопской, дом 10. BBC и другие СМИ ранее уже рассказывали о пытках в этом СИЗО. Еще один потерпевший, которого задержали в 120 км от Херсона, рассказывал, что его держали в здании сельской школы в кладовке размером два на три метра.
Human Rights Watch ранее уже документировала случаи пыток в отношении задержанных, в том числе взятых в плен бойцов Сил территориальной обороны. Пытки применялись в здании Главного управления МВД, расположенного на улице Лютеранская (бывшая Кирова), дом 4.
Один из тех, кого держали в ИВС на улице Теплоэнергетиков, рассказывал: «В камере было пять человек… Все были избиты. У одного была прострелена нога, у другого – сломано ребро. Круглые сутки мы слышали крики [людей, которых избивали]. Кричали и в три часа ночи, и по вечерам… Медицинской помощи никому не оказывали».
Кроме того, над задержанными издевались. Под угрозой избиения их заставляли выкрикивать пророссийские лозунги, слушать и петь российский гимн и российские патриотические песни и аплодировать поющим.
В большинстве случаев родственники задержанных говорят, что им не сообщили, где находится задержанный, как того требует международное право в ситуации оккупации. Многие семьи отчаянно разыскивали своих задержанных родственников и пытались передать им еду и предметы первой необходимости, не зная, дойдут ли эти передачи до адресата.
Потерпевшие и родственники жертв рассказывают, что задерживали за реальное или мнимое участие в волонтерской деятельности, за оказание содействия или выражение поддержки украинским войскам или властям, а также за участие в операциях, проводившихся украинскими силовиками в Донбассе в 2014 году.
Одна женщина рассказывает, что ее задержали из-за того, что не смогли найти ее мужа. Ее держали в заложниках, пока на следующий день ее муж не сдался российским военным.
В ноябре 2022 года, когда украинские войска восстановили контроль над Херсоном, отступающие российские войска забрали с собой некоторых задержанных, не обеспечив им базовых процессуальных гарантий. Само перемещение было неправомерным. Сотрудники Human Rights Watch опросили родственников троих из тех, кого вывезли на левый берег Днепра. Двух из них впоследствии отпустили, но запретили им покидать оккупированную территорию. Третью — активистку из Херсона — подвергли насильственному исчезновению и незаконно вывезли в Симферополь, в оккупированный Россией Крым. Ее родственникам не предоставили никакой информации о ее местонахождении. Ее содержат под стражей инкоммуникадо и не допускают к ней адвоката.
Украинские власти проводят расследование по фактам незаконного задержания, пыток и других нарушений в Херсоне и прилегающих районах в период российской оккупации. Сотрудник Херсонской областной прокуратуры Евгений Терещенко, работающий в отделе по расследованию военных преступлений, говорит, что за время оккупации было зарегистрировано от 4 000 до 5 000 случаев задержания гражданских лиц, но на самом деле задержаний наверняка было намного больше.
Преднамеренно подвергать гражданских лиц или военнопленных жестокому обращению, пытать и убивать их, умышленно причинять им тяжелые страдания или серьезные увечья, незаконно депортировать или перемещать — все эти действия являются военными преступлениями.
«С тех пор как российские войска отступили из Херсона и прилегающих районов прошло уже пять месяцев, но то, что нам удалось выяснить за это время, – лишь малая часть совершенных ими зверств. В связи этим все нарастающую обеспокоенность вызывает судьба всех украинцев, находящихся на оккупированных территориях, – заявила Юлия Горбунова. – Российские военные и те, кто отдает им приказы, должны знать, что за каждое совершенное ими преступление им придется ответить».
Ниже приведены более подробные сведения о пытках в Херсоне и свидетельства очевидцев.
Применение пыток российскими военными в Украине
Human Rights Watch, Организация Объединенных Наций, а также другие правозащитные организации и средства массовой информации неоднократно сообщали о том, что в оккупированных Россией районах гражданские лица и захваченные в плен комбатанты становятся жертвами пыток и жестокого обращения, насильственных исчезновений и внесудебных казней. Как правило, оценить масштаб совершенных российскими военными нарушений, которые фактически являются военными преступлениями, становится возможно только после того, как российские войска покидают данную территорию – и даже та информация, которую удается собрать после этого, не является исчерпывающей.
В июле Human Rights Watch опубликовала доклад, основанный на интервью с жителями оккупированных российскими войсками районах Херсонской и Запорожской областей Украины, в том числе в Херсоне, Мелитополе, Бердянске, Скадовске и других населенных пунктах. К тому моменту Human Rights Watch задокументировала 42 случая, когда российские военные подвергали гражданских лиц насильственному исчезновению или произвольному содержанию, иногда – в режиме инкоммуникадо. Многие из задержанных подвергались пыткам.
После того как в ноябре российские войска отступили из Херсона, Human Rights Watch провела дополнительный сбор сведений о местах изоляции, в которых содержали задержанных: ИВС на улице Теплоэнергетиков, дом 3, здание городской администрации, сельская школа и ангар на территории аэропорта. Одна задержанная сказала, что ее держали в следственном изоляторе на улице Перекопской, дом 10. Никому из опрошенных при освобождении не выдали никаких процессуальных документов по их задержанию.
Приведенные ниже свидетельства были собраны в Киеве в период с 21 ноября по 30 декабря либо путем персонального интервью, либо интервью по телефону, после предварительного выезда в Херсон в ноябре. Имена одной опрошенной и ее задержанного родственника по их просьбе не раскрываются из соображений безопасности. По той же причине не раскрываются фамилии некоторых из опрошенных.
Злоупотребления при задержании гражданских лиц
Несколько человек рассказали, что российские военные, приходя к ним домой с обыском или для задержания, избивали задержанных и членов их семей и применяли в отношении них избыточную силу.
К женщине, живущей в одном из сел рядом с Херсоном, в дом пришли солдаты, которые искали ее родственника «Валентина» (имя изменено). «Валентина» в это время не было дома. Вот что рассказывает женщина: «Россияне прямо на улице начали избивать мужа. Требовали, чтобы он позвонил Валентину. Мужу 59 лет, у него рак, он очень слабый. Его били прикладами в грудь и по руке, раза три или четыре. Он упал».
Мужчина, которого искали, был немедленно задержан, когда он вернулся домой. Его жена взяла такси и поехала за машиной, в которой увезли ее мужа. Его отвезли в изолятор на улице Теплоэнергетиков.
В Зеленовке, поселке на окраине Херсона, около десятка российских солдат (некоторые из них были в балаклавах) пришли 20 апреля в дом к 47-летнему Сергею Игнатьеву. Они провели в доме обыск, избили Сергея и увели его с собой. При этом присутствовал Стас, 20-летний приятель дочери Сергея. Стас рассказывает, что на голове у Сергея были серьезные ушибы и сильное кровотечение. После этого солдаты стали избивать Стаса. Вот как он описывает происходившее: «Меня начали бить по ногам, по голени. Я упал. Они сказали: „Сейчас изнасилуем твою девушку у тебя на глазах, а потом отрежем тебе яйца“».
Солдаты посадили Сергея, Стаса и его брата, который тоже пришел в гости, в машину и увезли их. По дороге Стаса и его брата без всяких объяснений высадили из машины. «Когда я его видел в последний раз, там в машине, он сидел как в тумане, – рассказывает Стас про Сергея. — Было ясно, что у него что-то с головой — может, сотрясение».
Родственники обращались в полицию и прокуратуру. Позже жене Сергея сказали в комендатуре, что он сидит в тюрьме. С тех пор родные Сергея ничего о нем не слышали.
Пытки в изоляторе временного содержания на улице Теплоэнергетиков
Human Rights Watch задокументировала следующие случаи пыток и других видов жестокого обращения с задержанными в ИВС на улице Теплоэнергетиков, дом 3, в Херсоне. Это далеко не полный список случаев недозволенного обращения с задержанными в этом изоляторе.
«Валентин»
Молодой человек говорит, что 24 мая его задержали вместе с Валентином. Со слов этого молодого человека, он рассказал родственнику Валентина, что в изоляторе на улице Теплоэнергетиков Валентин был избит. Избиениям в первые часы или дни своего пребывания в изоляторе подвергались все задержанные. Обычно вновь прибывшим надевали на голову шапку или мешок, пытали их электрическим током и избивали их до потери сознания. Затем задержанного возвращали в камеру и обливали водой, пока он не приходил в себя. Молодой человек рассказал также, что охранники заставили Валентина всю ночь стоять с поднятыми над головой руками и били его, когда он их опускал.
Спустя почти четыре месяца Валентина перевели в другую камеру. Позже, когда российские военные отступали на левый берег Днепра, они забрали Валентина с собой. Родственница Валентина говорит, что до конца декабря его держали в Чаплинке, городе в оккупированной части Херсонской области, в подвале дома 46 по улице Грушевского. Родственница ездила туда, чтобы передать Валентину продукты. Когда она попыталась узнать что-то про Валентина, российские солдаты сказали: «Может, ты тоже к нему хочешь?». В конце декабря Валентина без всяких объяснений отпустили, но запретили ему уезжать из оккупированной Чаплинки.
Сергей Черноусов
Сергей Черноусов, 41 год, учитель физкультуры в Чернобаевском лицее и депутат сельсовета, жил в Чернобаевке на окраине Херсона с женой Светланой и тремя дочерями. Вскоре после начала полномасштабного российского вторжения Сергей записался в «народную дружину» – невооруженное формирование из примерно 100 добровольцев, которые патрулировали Чернобаевку и прилегающие районы для предупреждения мародерства и помогали ремонтировать поврежденные здания и коммуникации. Кроме того, Сергей помогал людям бежать из Херсона, отвозя их в Одессу и привозя назад лекарства.
Трое мужчин, одетые в черные футболки и джинсы, 8 июня задержали Сергея. Они представились сотрудниками ФСБ, задержали Сергея и отвезли его в здание аэропорта «Херсон» в Чернобаевке. В телефонном разговоре Сергей рассказал, как его избивали и пытали:
Сначала меня раздели, чтобы проверить на татуировки. Раздели догола и поставили лицом к стене. Потом приставили к гениталиям нож. Держали его у меня между ног. Один раз ткнули ножом под ягодицами. Шрам до сих пор остался… Это продолжалось три или три с половиной часа. Потом приставили к затылку пистолет и сказали: «Если православный, молись». После этого два раза выстрелили [в воздух].
Через несколько часов Сергея перевезли в здание городской администрации, где российские военные устроили комендатуру. Его посадили в подвал и вечером снова начали пытать. «Ночью меня вывели из камеры, завели руки за спину и надели наручники, – рассказывает Сергей. – Потом стали избивать. Отбили почки, ребра, руки. Минут 20 меня пытали током. Один электрод надели на ухо, а второй – на правый мизинец».
Сергея перевезли 10 июня на улицу Теплоэнергетиков, где его продержали до 12 июля и постоянно допрашивали. К нему не применяли физических пыток, но некоторых его сокамерников пытали.
Среди сокамерников Сергея был мужчина лет сорока, которого тоже звали Сергей. Он был из поселка Текстильный. Сергей Черноусов говорит, что второго Сергея российские охранники после пыток привели в камеру и избили, в результате чего, как полагает Сергей, тот умер:
Он буквально вполз в камеру. Потом в камеру забежали еще четыре-пять человек и продолжили избивать его. Его били минут десять, прямо под нарами… Он начал издавать такие звуки, как будто человек задыхается. Ему было трудно дышать. Я думаю, у него были сломаны ребра.
Сергей Черноусов попытался добиться, чтобы второму Сергею оказали медицинскую помощь:
Я стал кричать, чтобы вызвали скорую помощь. Они пришли, дали мне ведро и мокрое полотенце, сказали положить ему на голову. Еще через несколько минут я снова начал кричать: «Он умирает, вызовите врача!»… Тогда они пришли с носилками и унесли его.
Сергей Черноусов предполагает, что второй Сергей умер. На следующий день, как рассказывает Сергей, в камеру пришел заместитель начальника изолятора и сказал ему: «Жить хочешь? Утром придем – напишешь, что тебе скажут». После этого Сергей решил выполнить все, что от него требовали. Поскольку до этого его уже допрашивали, он примерно представлял себе, каких признаний от него ждут. «Они спрашивали про мою биографию, про связи с ВСУ, СБУ, теробороной и т.п.. Я понимал, чего они хотят от меня услышать и исходя из этого сочинил для них историю».
Сергей рассказал, как охранники обращались с тремя его сокамерниками. Одного из них звали Анатолий. Он был действующим военнослужащим и был захвачен в плен. Его поместили в камеру к Сергею в ИВС и продержали там до конца июня. Вот как Анатолий описывал Сергею применявшиеся к нему пытки: «Разрезали трусы, чтобы гениталии были наружу, и подключали к мошонке электрический ток».
Второй сосед по камере был из Изюма. «Его избивали минут 40. Били так сильно, что даже резиновая дубинка сломалась, — рассказывает Сергей. — Он еле передвигался. Я кормил его [в камере] с ложечки… Еще был один парень, которого две недели продержали в одиночной камере. Он говорил, что там его вообще не кормили».
Как рассказывает Сергей, к тому моменту, когда его отпустили, в изоляторе находилось примерно 120 задержанных. Сергей говорит, что было две камеры для женщин. Женщины были разного возраста – от 18 до 60 лет, говорит Сергей. «Я слышал, как к ним применяли силу», – говорит он.
Жена Сергея Светлана говорит, что все это время у нее не было практически никакой информации по поводу того, где находится ее муж. Сначала она через день ездила в комендатуру. Для этого приходилось три часа ехать на машине и потом пять часов ждать в очереди – и все ради того, чтобы услышать: «Мы вам позвоним. Ждите» – или: «У нас нет никакой информации. Ждите».
Через две недели после задержания Сергея, следователь сказал Светлане, что ее муж жив и находится в Херсоне, но не сказал где именно. Вскоре после этого один бывший знакомый, работавший рядом с изолятором на улице Теплоэнергетиков, подтвердил Светлане, что ее муж находится именно там.
Роман Баклажов
Российские силовики 6 июля 2022 г. пришли домой к Роману Баклажову, владельцу небольшой компании по продаже мебели. Романа задержали и отвезли в изолятор на улице Теплоэнергетиков. Там его продержали 54 дня. В течение этого времени его неоднократно пытали. Роман говорит, что его задержали, скорее всего, из-за того, что в 2014 году он полгода состоял в ультранационалистической группировке «Правый сектор». Задерживать Романа пришли шесть человек. Роман говорит, что, судя по их форме, четверо из них были бойцами Росгвардии, а двое других — сотрудниками ФСБ.
Романа допрашивали четыре раза. Во время первого допроса его пытали током:
Электроды подключили к уху и между безымянным пальцем и мизинцем. Это продолжалось, с перерывами, часа два. Я сидел на табуретке. От меня требовали, чтобы я рассказал… про активистов из «Правого сектора» в 2014 году… Потом они на допросах… угрожали убить меня. Говорили, например: «Сейчас уведем тебя, расстреляем, и никто тебя не найдет»… Еще они говорили: «Сейчас подключим электрод тебе к члену и включим ток на полную».
Роман говорит, что охранники и следователи открыто использовали при нем свои позывные: «Гермес», «Яндекс», «Мюллер» и «Кузьмич». Чаще всего его допрашивал «Яндекс».
Роман говорит, что видел, что другие задержанные были сильно избиты и они не получали медицинской помощи.
Роман говорит, что ему и другим задержанным в день выдавали одну порцию теплой каши, воду и сок. Иногда давали печенье, слабый чай или черствый хлеб. Спали задержанные на нарах без матрасов. Романа отпустили без всяких объяснений 29 августа. Никаких документов по поводу его задержания ему не выдали. «Чувствую себя очень плохо – и психологически, и физически, – говорит Роман. – Мне нужна реабилитация».
Александр
Электрик Александр, 53 года, остался в Снигиревке, небольшом городке в Николаевской области, чтобы заботиться о своей 83-летней матери, которая отказывалась эвакуироваться, даже когда вся остальная семья уехала. Дважды в день Александр ездил к матери на мопеде. Российские силовики, одетые в униформу ОМОНа, задержали его 12 сентября на блокпосту.
Они обыскали дом Александра и обвинили его в том, что он собирает информацию для украинских военных. Александру на голову надели мешок и посадили его на ночь в темный подвал в одном из домов в поселке. Вот как он описывал в телефонном разговоре то, что происходило дальше: «Начали задавать вопросы, избивать, пытать током. Спрашивали про политику и чем я занимаюсь. Били по ребрам. Болела грудная клетка. Никого из россиян не волновало, как я себя чувствую… Никаких лекарств мне не давали».
На следующий день Александру снова надели на голову мешок и отвезли его в изолятор на улице Теплоэнергетиков. Его посадили в камеру, рассчитанную на четырех человек. Не считая его, там было еще семь мужчин. Троим из них было больше 60 лет. За день до того, как Александра отпустили, он видел, как россияне избивали другого задержанного. Александр говорит, что после освобождения он неделю пролежал в больнице: «От побоев болели ребра, грудь. Не мог ни лежать, ни стоять».
Ольга и Александр Строган
Четверо вооруженных мужчин (двое были в черной форме, а еще двое – в военном камуфляже) 10 августа пришли в Чернобаевке к 53-летнему Александру Строгану и его 53-летней жене Ольге. Они искали Александра, но его не было дома. Прождав пару часов, они решили задержать Ольгу, сказав, что будут держать ее, пока не явится ее муж. На улице было очень жарко, но Ольгу заставили натянуть на лицо шерстяную шапку. Ее отвезли в изолятор на улице Теплоэнергетиков. В телефонном разговоре Ольга рассказала, что просидела там 40 минут и когда она попыталась осмотреться, кто-то ударил ее под лопатки и схватил за шею.
Ольге стало плохо. Было жарко, и ей было трудно дышать с шапкой на лице. Когда Ольгу вели по зданию, она споткнулась и упала, конвоиры несколько раз ее ударили. Ольгу посадили в камеру размером два с половиной на три метра с двумя койками. Кроме Ольги, там было еще пять женщин. Некоторые из них сидели уже 25 дней. Когда Ольга вошла в камеру, ей разрешили снять шапку.
Ольга рассказывает, что один раз охранники увели соседку по камере, Иру, на допрос, а когда она вернулась в камеру, у нее на лице и на голове были синяки, а из уха шла кровь. Всех женщин под угрозой избиения заставляли скандировать пророссийские лозунги – например, «Слава Путину!», петь русские песни и аплодировать поющим.
Ольгу освободили 11 августа – после того как ее муж вернулся домой из поездки и его задержали. «Мы увиделись только мельком, – рассказывает Ольга. – Россияне сказали: „Прощайтесь. Больше ты его не увидишь“».
На следующий день Ольге позвонил мужчина, который представился как сотрудник ФСБ «Дима Эльбрус». Он передал трубку Александру, который попросил, чтобы Ольга принесла ему его телефон. Ольга испугалась, что в телефоне может быть какая-то информация, которая навредит ее мужу, и сказала, что не может нигде его найти. Тогда она услышала звуки ударов. Она испугалась, что Александра избивают. «Он ужасно кричал», – рассказывает она. Она схватила телефон и помчалась в изолятор на улицу Теплоэнергетиков.
Месяц Ольга ничего не знала о муже. Потом «Дима Эльбрус» сообщил ей, что Александра обвиняют в «организации террористической деятельности». От бывших сокамерников мужа Ольга узнала, что Александра и других задержанных пытают электрическим током: надевают на них мокрую рубашку и прикрепляют один электрод к соску, а другой – к мошонке. После этого другого задержанного, сидящего за перегородкой, заставляют включать ток. Кроме этого, задержанных избивали дубинками.
Бывшие сокамерники Александра рассказали Ольге, что ее мужа пытали через день. Его уводили на два часа, в камере было слышно, как он истошно кричит. Они рассказали, что однажды Александр вернулся после допроса в камеру, харкая кровью и с синяками на ноге, которая и так уже была повреждена.
Ольга 18 октября принесла в изолятор передачу для Александра, но российские военные, отступая из Херсона, забрали его и некоторых задержанных с собой. Сначала их вывезли в город Алешки, который оставался под российским контролем. На протяжении многих недель Ольга не знала, где находится ее муж. В итоге бывший сокамерник Александра сказал ей, что его перевели в Каланчак, городок примерно в 85 километрах к югу от Херсона, где его держат в маленькой камере вместе с еще 10 мужчинами.
Один мужчина, которого тоже держали в Каланчаке, рассказал, что задержанным там выдавали на день одну бутылку холодной воды и одну пачку сухой лапши. Дочь Александра рассказала Human Rights Watch, что один раз, когда родные разыскивали ее отца, российский следователь предложил им договориться, чтобы его отпустили, но для этого нужно было заплатить крупную сумму, а у семьи таких денег не было.
Леонид Ремыга
Леонид Ремыга, 68 лет, главный врач Херсонской городской клинической больницы им. Афанасия и Ольги Тропиных, рассказал, что с начала марта 2022 года российские оккупационные войска принуждали его к сотрудничеству. В частности, от него требовали, чтобы больница разорвала связи с украинским Министерством здравоохранения и Национальной службой здоровья. Леонид сопротивлялся этому давлению.
В первый раз Леонида попытались задержать в начале июля. Вооруженные люди пришли в больницу и обвинили Леонида в том, что он передает украинским спецслужбам информацию о расположении российских войск. Леониду стали угрожать, что его сейчас сместят с должности, задержат, и ему придется несладко. У Леонида случился микроинсульт, его положили в реанимационное отделение, поскольку ему было трудно ходить.
Российские силовики требовали от персонала больницы заранее предупредить их, когда Леонида будут выписывать. Леониду удалось бежать из больницы, и несколько недель он скрывался.
Леонида задержали 20 сентября и отправили в изолятор на улице Теплоэнергетиков после того, как российским силовикам удалось выманить его на встречу. В изоляторе его продержали восемь дней:
Меня были палкой по ногам, по рукам, по телу. Один раз били током в подмышку. Один раз нас всех вывели из камер и заставили долго сидеть на корточках. Если кто-то пытался пошевелиться, били по голове.
В камере, рассчитанной на четверых, нас сидело восемь человек. Условия были нечеловеческие. Каждый день мы слышали, как кого-то пытают; каждый день слышали вопли.
Хуже всего было, когда нас заставляли петь российский гимн. Нас заставляли стоять по стойке «смирно» и кричать: «Слава России!»… Когда кто-то пел, остальные должны были ему хлопать. Если мы не хлопали, нас выводили из камер и снова начинали избивать.
Ремыга считает, что его задержали за отказ сотрудничать с российскими властями и за его открытую проукраинскую позицию. Он рассказал, что после задержания его фотографию и фотографии с его телефона загрузили в специальное электронное устройство, чтобы проверить, не участвовал ли он в каких-либо протестных акциях, начиная с 2014 года. Леонида отпустили 28 сентября, не выдав ему никаких документов по поводу его задержания и велев ему не уезжать из Херсона.
Евгений Родионов
Евгений Родионов, 44 года, был заместителем председателя Чернобаевского сельсовета. Когда Чернобаевку оккупировали, Евгений следил за тем, чтобы в селе продолжалась работа коммунальных служб, вывоз мусора, раздача гуманитарной помощи и защита от мародерства. Российские силовики в оливково-зеленой форме 2 мая задержали его в здании сельсовета, допросили и попытались склонить к сотрудничеству. Когда Евгений отказался, на него надели наручники, на глаза натянули шапку, после чего его отвезли в изолятор на улице Теплоэнергетиков. Самого Евгения не избивали, но он слышал крики других задержанных:
Физического давления не было, но психологически на меня очень сильно давили, чтобы я согласился сотрудничать с ними. Это был ад. Ты не знаешь, что происходит за пределами изолятора. У тебя нет никакой информации. Слышишь только, как кого-то допрашивают. Я слышал крики – в основном, по вечерам и по ночам. Мне кажется, людей пытали током.
Евгений говорит, что среди задержанных он видел мужчин от 18 до 50-60 лет, а также двух женщин. Евгения отпустили 14 мая. Опасаясь за свою безопасность, он спешно покинул Чернобаевку и уехал на запад Украины.
Незаконное перемещение гражданских лиц и пытки в симферопольском изоляторе
Ирина Горобцова
В мае российские военные пришли в Херсоне в квартиру, где 38-летняя Ирина Горобцова жила со своими родителями, которым на тот момент было уже за семьдесят. Перерыв всю квартиру, военные забрали ноутбуки, сотовые телефоны и пауэрбанк и увели Ирину с собой. Родители Ирины сразу же начали искать дочь, но не смогли получить от представителей власти никакой информации.
Дарья (мы не называем ее фамилию из соображений безопасности), которая в сентябре три недели просидела вместе с Ириной в симферопольском СИЗО, рассказывает, что вскоре после задержания Ирину перевезли из Херсона в Симферополь. Вот как Дарья описывает состояние Ирины после того, как та три месяца провела в одиночной камере:
Она была в плохом состоянии. Ее первый вопрос был: «Можно тебя обнять?». Я ей потом сказала: «Ты вся – как незаживающая рана». И это было еще тогда, два с лишним месяца назад. Она была в отчаянии… Все время просто сидела и плакала.
Дарья говорит, что Ирина рассказывала ей, что при задержании с ней обращались очень грубо. Когда ее везли в изолятор, ей на глаза натянули шапку. Через две недели после задержания во время допроса перед ней положили на стол автомат и стали угрожать, что, если она немедленно все не расскажет, ее будут пытать раскаленным утюгом. Ирина и Дарья сидели в камере размером шесть на два метра. На прогулку их никогда не выводили. Для наблюдения за заключенными в камере круглосуточно работала камера. «И ночью, и днем мы слышали ужасные вопли [заключенных — мужчин]», – рассказывает Дарья.
В августе родные Ирины наняли в Симферополе адвоката. Он написал несколько запросов в разные российские ведомства и получил от них противоречивые сведения относительно местонахождения Ирины. В итоге он выяснил, что ее задержали за «противодействие специальной военной операции». Адвокат дважды приезжал в следственный изолятор, добиваясь, чтобы ему разрешили встретиться с Ириной, но его оба раза не допустили к ней.
Сестра Ирины рассказала, что в период оккупации Херсона Ирина участвовала в протестных акциях против российской оккупации, в качестве автоволонтера помогала доставлять продукты и перевозила людей, а также размещала в социальных сетях проукраинские материалы.
Пытки в здании школы в Беляевке
Сергей Уродливиченко
Российские военные задержали 11 марта 2022 г. в Любимовке работавшего в теплице 47-летнего Сергея Уродливиченко, поскольку у того не было при себе документов. Сначала Сергея держали на кукурузной ферме. Примерно через три недели его и еще нескольких задержанных перевезли в Беляевку, город в 120 км к северо-востоку от Херсона, и поместили в здание школы. Сергея посадили в маленькую темную кладовку размером два на три метра. Вместе с ним там находились еще 10 мужчин в возрасте от 23 до 69 лет. Задержанные проделали в старой канализационной трубе отверстие и использовали его в качестве туалета. Охранники почти не кормили их и не позволяли им связываться с родными. Сергей слышал, как избивали других задержанных. Двое из них умерли у него на глазах:
Мы слышали крики, как будто кого-то бьют. Потом его бросили к нам в камеру со связанными руками… Он громко кричал, чтобы его развязали. Он был избит и говорил что-то про пытки током. Мы поняли, что это фермер Олег Ковалюк из Миролюбовки. Через 20 минут он умер. Мы позвали охранников и сказали, что он умер… На следующий день тело забрали. То есть тело сутки пролежало у нас в камере.
Еще одного задержанного на три дня забрали, а потом вернули. Еще через три дня он умер. Он сказал, что его держали в каком-то синем ангаре [на территории аэропорта] и хорошо кормили. Сказал, что ему что-то вкололи. После этого он умер.
Сергей рассказывает, что к ним в камеру приводили мужчин с мешками на голове, которых до этого избивали руками, ногами и прикладами. Со слов Сергея, если заключенным и оказывали какую-то медицинскую помощь, то только самую минимальную. Причины задержания им не объясняли.
Международно-правовые обязательства
Все стороны, участвующие в вооруженном конфликте на территории Украины, обязаны соблюдать нормы международного гуманитарного права, или законы войны, в том числе Женевские конвенции от 1949 г. и Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям, а также обычное международное право. Кроме того, не прекращает действовать международное право в области прав человека – в первую очередь, Международный пакт о гражданских и политических правах и Европейская конвенция по правам человека.
Четвертая женевская конвенция, в которой изложены обязанности оккупирующей державы, допускает интернирование гражданских лиц или их принудительное поселение в определенном месте, но только в том случае, если это абсолютно необходимо по соображениям безопасности. Данные действия должны производиться в соответствии со стандартной процедурой, соответствующей принципам международного гуманитарного права. При этом интернируемым должно быть безусловно гарантировано право оспорить основания для их задержания, право на квалифицированную юридическую помощь, право на свидания с родственниками и право на гуманное обращение.
Запрет на применение пыток и других видов жестокого обращения является одним из самых фундаментальных запретов в международном гуманитарном праве и международном праве в области прав человека. Никакие исключительные обстоятельства не могут служить оправданием для пыток. Лишенным свободы лицам должны быть предоставлены еда, вода, одежда, кров и медицинская помощь. В Женевских конвенциях прямо указано, что стороны конфликта обязаны предоставлять Международному комитету Красного Креста доступ к содержащимся под стражей гражданским лицам и военнопленным.
Преднамеренно подвергать содержащихся под стражей гражданских лиц или военнопленных жестокому обращению, пытать и убивать их, преднамеренно причинять им тяжелые страдания или серьезные увечья, подвергать их незаконной депортации или перемещению – все это военные преступления. Если командир знал (или должен был знать) о том, что его подчиненные совершают военные преступления, но не принял мер, чтобы пресечь их и наказать виновных, то согласно принципу командной ответственности он тоже может быть признан виновным в военных преступлениях.
Согласно Женевским конвенциям, Россия и Украина обязаны провести расследование по всем фактам предполагаемых военных преступлений, совершенных их войсками или на их территории, и привлечь виновных к ответственности. Жертвы преступлений либо их семьи должны незамедлительно получить справедливую компенсацию.